Восхождение звезды - Страница 28

…По восемь часов в день они вместе работали над текстом ролей. И хотя Барбара все-таки больше придерживалась своей трактовки образа Анны, она спорила с партнером все реже. Тот медленно и упорно гнул свою линию, поэтому ей было трудно, приходилось себя ломать. Она невольно представляла, что с отцом происходило то же самое.

— Что случилось? — спросил Айк, заметив хмурое выражение ее лица…

— Ты чудовищный диктатор! Давишь как трактор. Тебе плевать на индивидуальность. Выворачиваешь актера наизнанку, как тряпичную куклу. Могу вообразить, как ты мучил Анджея.

— Комментариев не будет, — коротко ответил Шарон. — Если Молик отказывался рассказать тебе, что случилось, то, очевидно, он не хотел, чтобы ты знала.

Барбара сжала губы.

— Но я желаю знать!

— Комментариев не будет, — снова повторил Айк. — Лучше продолжим наши занятия. У нас осталось не так много времени.

— Еще нет и пяти.

— Да, но в семь мне придется уехать. Ничего, если побудешь одна?

— Просто отлично! — фыркнула она. — Мне все равно. Скучать не буду. Я уже привыкла, что тебя нет вечерами.

Шарон молча посмотрел на нее, потом опять взялся за сценарий.

— Твоя реплика начинается словом «подонок», третья строчка сверху. А в ответ Крофорд смеется.

Он пробовал свой голос, настраиваясь то на иронию, то на злость или, наоборот, мягкость.

— Знаешь, мне приятно снова чувствовать себя актером, — с обескураживающей откровенностью признался Айк. — Помнишь у Шекспира: «На мне нельзя играть как на флейте». По смыслу пьесы — совершенно точно, потому что это говорит о себе Гамлет. Но вот каждый актер — сам по себе флейта, звучания которой он добивается. Иногда получается, иногда нет.

— А почему ты стал актером, почему выбрал такую профессию?

— Вообще-то я не собирался. В колледже участвовал в нескольких студенческих постановках, в основном из-за девушек, которые там играли. На одном спектакле побывал театральный агент, убеждал, что у меня может получиться неплохая артистическая карьера. Года два, уже после окончания колледжа, ему не удавалось меня уговорить, потому что я работал по своей специальности в финансовой компании и не хотел менять стабильность на превратности профессии артиста. А он не отставал и продолжал твердить про талант, расписывать прелести сцены… Между прочим, благодаря ему я стал театралом — смотрел все подряд, не говоря уж о громких премьерах… — Айк задумался, закурил, потом продолжил: — Мы и сейчас с Джеком Олмом больше чем друзья. У него вообще способность заражать своими идеями… Словом, однажды он привел меня в актерскую учебную студию, и я заболел этим делом.

— А режиссурой тебя тоже он заразил? — спросила Барбара.

— Да нет! Этим я увлекся позже, когда стал сниматься в кино. Я уже был достаточно опытным театральным актером. Потом мое имя замелькало на экране…

Барбара, слушавшая с нескрываемым интересом, однако не удержалась, чтобы не поддеть:

— Но Шарону все мало?

Айк вздохнул.

— Тебе не идет, когда ты злишься… Актерская профессия действительно очень зависимая, тут уж ничего не попишешь… Скажи честно, тебе самой никогда не хотелось заняться чем-нибудь другим?

Барбаре стало стыдно. Она подумала, что зря цепляется, когда он так искренен с ней. Это несправедливо.

— Знаешь, долгое время я вообще собиралась пойти учиться на дизайнера по тканям — и до сих пор иногда рисую эскизы, но Анджей отговорил. Он напирал на то, что сцена у меня в крови и что это самое естественное для меня занятие. Он очень верил в меня.

— Я тоже верю, — вдруг сказал Шарон не глядя на Барбару, потом, помолчав, добавил: — Я доволен, как мы с тобой проводим застольный период работы над ролями, но у нас остается мало времени. Билеты в Лос-Анджелес уже заказаны, в понедельник вылетаем, а еще даже не начинали заниматься рисунком движения, мизансценами… Здесь, в кабинете, нам не развернуться. Почему бы не перебраться в спальню для гостей?.. Там почти нет мебели, помещение просторное. Давай отрепетируем сегодня хотя бы один небольшой эпизод.

Наверху они передвинули высокий платяной шкаф, а двуспальную кровать переместили ближе к центру. Айк сосредоточенно огляделся.

— Итак, представь… Комната Анны, она сидит за туалетным столиком и расчесывает волосы… Входит Крофорд, которого та не ждет.

— Что за спектакль ты сегодня устроила? — произнес Айк, сразу включаясь в роль.

Барбара не успела собраться, и Айк начал сначала. Распахнул дверь, вихрем ворвался в комнату.

— Что за спектакль ты сегодня устроила?

— Разве тебе не все равно?!

Гневная реплика героини удалась Барбаре. Дальше последовал диалог на повышенных тонах, в конце которого Анна вскакивает, пытаясь убежать, а Крофорд хватает ее за плечи.

— Ну что, займемся делом? — Айк вопросительно посмотрел на Барбару.

Сердце девушки замерло. «Дело» означало отработку поцелуя, который, по сценарию, должен был произойти в следующий момент.

— Мы любовники, наши отношения сложны, запутанны, — уточнил Шарон драматургическую ситуацию.

— Э-э… да, — вспыхнула Барбара, вспомнив о своем.

— Небольшая тренировка тебе не повредит.

Зато я постараюсь, чтобы для тебя она не оказалась бесследной, подумала Барбара. Раз судьбе так угодно, ты узнаешь, что такое месть отвергнутой тобой любви.

Перевоплотившись снова в Анну, Барбара толкнула Айка — Крофорда в грудь, они стали бороться. Их поцелуй начался с театрального приема, имитирующего натуральный, но Барбара вдруг раскрыла губы. Поцелуй стал настоящим. Глубоким. И долгим.